![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Ёж: Субъектность
Sep. 28th, 2016 04:22 amВ своей предыдущей заметке я указал, что у людей имеется два принципиально не существующих у большинства других живых организмов свойства.
1) Массовые, распространяющиеся и эволюционирующие поведенческие шаблоны, отличные от конкретных экземпляров организмов, в том числе и, особенно, связанные с материальной культурой.
2) Возможность субъективного решения и действия.
На самом деле, конечно, второе из упомянутых свойств является предметом длительного философского спора о свободе воле и субъектности и не могло бы заявляться как однозначно существующее. Технически возможна ещё промежуточная позиция о том, что существует субъективное осознание, но не существует субъективного действия, но об этом несколько позже.
Однако, как минимум, у нас имеется возможность обсудить вопрос о том, можем ли мы
- определить свойства субъекта как сущности, действующей отличным от автоматического образом
- найти способы убедиться в существовании субъектов в реальности.
С приемлемым для всех и каждого определением субъекта есть достаточно большая проблема.
Но, чтобы не сваливаться в пучины философских дискуссий, мы можем попытаться, хотя бы, установить вопрос о границе между "естественно происходящими процессами" и "субъективными действиями".
Со всей очевидностью, пригодная для практического использования в рассуждениях граница находится ровно в том месте, где мы теряем возможность хотя бы статистически успешного предсказания индивидуальных действий другого существа. Результат, казалось бы, достаточно шокирующий - мы обнаруживаем, что на макроуровне (то самое социологическое изучение общества) исследователь, как правило, имеет дело вовсе не с людьми как таковыми, а с их автоматизмами. С автоматизмами потребителя, с автоматизмами избирателя и т.д. и т.п.
К счастью, при детализации изучения реальности, мы обнаруживаем, что, хотя автоматизмы у людей присутствуют и довольно сильны, но они, как правило не определяют их поведение целиком. До сих пор никто не представил работающей теории психики, которая позволяла бы убедительно предсказывать поведение конкретного человека во всех возможных ситуациях, в которые он мог бы попасть.
При попытке разобраться, возможно ли вообще построить такую теорию, мы довольно быстро можем получить результат, аналогичный результатам, касающихся экологических или общественных систем. Попробую это продемонстрировать.
Любой исследователь, пытающийся разобраться с понятием сознания, довольно быстро приходит к мысли о том, что принципиальным отличительным свойством сознания является рефлексия (то есть осознание себя как осознающей сущности в процессе самонаблюдения). В этом месте появляется большой соблазн свести процесс самокоммуникации то ли к набору дифференциальных уравнений, то ли к марковским автоматам или еще чему-то такому красивому и, расписав чудесные формулы, возрадоваться построенной модели. Ну и из этой модели потом, понятным способом, достроить модель, предусматривающую интерсубъектную коммуникацию и обращение с окружающими субъекта объектами.
Одна только проблема. Техника построения такой формальной математической модели предполагает приписывание тем или иным сущностям, выраженным в естественном языке смысла, выраженного языком формальным. Т.е. для описательных фраз "он всем сердцем полюбил котов" или "со вчерашнего дня и целые три недели он твёрдо решил делать зарядку", нужно найти какие-то строгие символы или их комбинации.
То есть, для того, чтобы такое приписывание было эффективным - исследователь должен создать описательную теорию, сопоставляющую формальный аппарат придуманной им модели с понятиями реального мира, выраженными естественным языком.
В этом месте мы возвращаемся к вопросу о том, как вообще строятся научные теории и обнаруживаем, что такая процедура невозможна. Мы не можем достоверно и в полном объёме предсказывать поведение субъекта даже в статистическом смысле, потому что у нас отсутствует инструмент, который позволил бы полностью и формально определить, описать это поведение. Причём, отсутствует он по причинам принципиального характера. Надежды на его появление нету никакой и это хорошо, поскольку в практическом смысле позволяет нам отказаться от того, чтобы считать себя порождением бездушных механических процессов.
Т.е. даже если мы и были бы таковыми проявлениями - мы бы не имели возможности в этом убедительным образом удостовериться. Все возможности, которые нам предоставлены - это предсказывать фрагменты, элементы этого поведения, поддающиеся формализации. На практике такие фрагменты могут быть достаточно широкими. Например, среднее поведение человека как потребителя услуги при походе в ресторан - вполне реально предсказать. Вывести формулу, что Сидоров, с вероятностью 70% по средам заказывает омлет.
В этом месте мы начинаем думать, что омлет заказывает не лично Сидоров, а выявленный нами автоматизм его поведения. Ну и т.д.
Всё это позволяет задать два вопроса:
- до какой степени эти предсказуемые элементы поведения закрывают бытийную реальность среднего человека? Быть может, имеющаяся у нас возможность (или возможность, до которой докопаются британские учёные в близком будущем) предсказывать чужое поведение более чем достаточна для любых практических надобностей?
и второй, противоположного сорта
- а можем ли мы быть уверенными в том, что эффективные в некоторый ограниченный перспективе предсказания такого рода будут эффективными неопределённо долгое время?
Для того, чтобы попытаться найти возможные ответы на эти вопросы, стоит взглянуть по пристальнее на то, как вообще устроены математические модели в естественных науках и что конкретно они нам показывают.
1) Массовые, распространяющиеся и эволюционирующие поведенческие шаблоны, отличные от конкретных экземпляров организмов, в том числе и, особенно, связанные с материальной культурой.
2) Возможность субъективного решения и действия.
На самом деле, конечно, второе из упомянутых свойств является предметом длительного философского спора о свободе воле и субъектности и не могло бы заявляться как однозначно существующее. Технически возможна ещё промежуточная позиция о том, что существует субъективное осознание, но не существует субъективного действия, но об этом несколько позже.
Однако, как минимум, у нас имеется возможность обсудить вопрос о том, можем ли мы
- определить свойства субъекта как сущности, действующей отличным от автоматического образом
- найти способы убедиться в существовании субъектов в реальности.
С приемлемым для всех и каждого определением субъекта есть достаточно большая проблема.
Но, чтобы не сваливаться в пучины философских дискуссий, мы можем попытаться, хотя бы, установить вопрос о границе между "естественно происходящими процессами" и "субъективными действиями".
Со всей очевидностью, пригодная для практического использования в рассуждениях граница находится ровно в том месте, где мы теряем возможность хотя бы статистически успешного предсказания индивидуальных действий другого существа. Результат, казалось бы, достаточно шокирующий - мы обнаруживаем, что на макроуровне (то самое социологическое изучение общества) исследователь, как правило, имеет дело вовсе не с людьми как таковыми, а с их автоматизмами. С автоматизмами потребителя, с автоматизмами избирателя и т.д. и т.п.
К счастью, при детализации изучения реальности, мы обнаруживаем, что, хотя автоматизмы у людей присутствуют и довольно сильны, но они, как правило не определяют их поведение целиком. До сих пор никто не представил работающей теории психики, которая позволяла бы убедительно предсказывать поведение конкретного человека во всех возможных ситуациях, в которые он мог бы попасть.
При попытке разобраться, возможно ли вообще построить такую теорию, мы довольно быстро можем получить результат, аналогичный результатам, касающихся экологических или общественных систем. Попробую это продемонстрировать.
Любой исследователь, пытающийся разобраться с понятием сознания, довольно быстро приходит к мысли о том, что принципиальным отличительным свойством сознания является рефлексия (то есть осознание себя как осознающей сущности в процессе самонаблюдения). В этом месте появляется большой соблазн свести процесс самокоммуникации то ли к набору дифференциальных уравнений, то ли к марковским автоматам или еще чему-то такому красивому и, расписав чудесные формулы, возрадоваться построенной модели. Ну и из этой модели потом, понятным способом, достроить модель, предусматривающую интерсубъектную коммуникацию и обращение с окружающими субъекта объектами.
Одна только проблема. Техника построения такой формальной математической модели предполагает приписывание тем или иным сущностям, выраженным в естественном языке смысла, выраженного языком формальным. Т.е. для описательных фраз "он всем сердцем полюбил котов" или "со вчерашнего дня и целые три недели он твёрдо решил делать зарядку", нужно найти какие-то строгие символы или их комбинации.
То есть, для того, чтобы такое приписывание было эффективным - исследователь должен создать описательную теорию, сопоставляющую формальный аппарат придуманной им модели с понятиями реального мира, выраженными естественным языком.
В этом месте мы возвращаемся к вопросу о том, как вообще строятся научные теории и обнаруживаем, что такая процедура невозможна. Мы не можем достоверно и в полном объёме предсказывать поведение субъекта даже в статистическом смысле, потому что у нас отсутствует инструмент, который позволил бы полностью и формально определить, описать это поведение. Причём, отсутствует он по причинам принципиального характера. Надежды на его появление нету никакой и это хорошо, поскольку в практическом смысле позволяет нам отказаться от того, чтобы считать себя порождением бездушных механических процессов.
Т.е. даже если мы и были бы таковыми проявлениями - мы бы не имели возможности в этом убедительным образом удостовериться. Все возможности, которые нам предоставлены - это предсказывать фрагменты, элементы этого поведения, поддающиеся формализации. На практике такие фрагменты могут быть достаточно широкими. Например, среднее поведение человека как потребителя услуги при походе в ресторан - вполне реально предсказать. Вывести формулу, что Сидоров, с вероятностью 70% по средам заказывает омлет.
В этом месте мы начинаем думать, что омлет заказывает не лично Сидоров, а выявленный нами автоматизм его поведения. Ну и т.д.
Всё это позволяет задать два вопроса:
- до какой степени эти предсказуемые элементы поведения закрывают бытийную реальность среднего человека? Быть может, имеющаяся у нас возможность (или возможность, до которой докопаются британские учёные в близком будущем) предсказывать чужое поведение более чем достаточна для любых практических надобностей?
и второй, противоположного сорта
- а можем ли мы быть уверенными в том, что эффективные в некоторый ограниченный перспективе предсказания такого рода будут эффективными неопределённо долгое время?
Для того, чтобы попытаться найти возможные ответы на эти вопросы, стоит взглянуть по пристальнее на то, как вообще устроены математические модели в естественных науках и что конкретно они нам показывают.
