Где-то за окном... 27
Apr. 9th, 2006 09:25 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
golosptic[Начало]
[Предыдущая глава]
27 Александр Солодов, вечер 18 июня, дорога, Лавриак
Поезд шёл ходко, но дорога вышла муторной. Часа через два после того, как я заснул, начались эффекты от неосмотрительно установленной ARX3064i. Беглая оценка кода софтины оказалась правильной. Я действительно начал видеть электромагнитные поля. Причём, что неприятно, сквозь закрытые веки. Проснувшись от разгорающегося всё сильнее свечения, я некоторое время пялился в бывшую темноту купе, пытаясь управлять новой способностью. Тусклые шнуры кабелей электропитания тянулись к погашенным лампам освещения на стенах, из-за окна маячила яркая полоса электровозных проводов, натянутых над параллельной колеёй железной дороги... И слабые, нежные облака кириллиановской ауры - вокруг Павла и Лумиэля. Разумеется, оно меня не удивило само по себе – то, что человек окружён слабым, но вполне устойчиво существующим электромагнитым полем известно уже лет сто. Пашкино свечение просвечивало вниз, сквозь полку на которой он лежал. Люмиэлево – простиралось над одеялом. Постепенно свет усиливался, что, естественно, означало лишь увеличение моей способности к восприятию. Потом я начал видеть какие-то серые и бурые облачка пыли, висящие в воздухе. Что мне не особо понравилось – концентрировались они, в основном, рядом со мной. Потом меня всё окончательно утомило, я сделал над собою усилие, перестал видеть электричество и уснул.
Почти весь день я промучился, периодически отмахиваясь от попутчиков и толком не просыпаясь, даже когда нас приходили теребить пограничники, таможенники, контролёры и бог весть ещё кто. Болезненное состояние отпустило лишь к вечеру, оставив вялость тела и отупение в мыслях. Нормальный на самом то деле, приход, для случая суёшь себе в организм всякую непроверенную биохимию. Бывает и похуже. Переместившись в сидячее положение, я мысленно пообещал себе больше так не поступать. Впрочем, я прекрасно понимал, что обещание это – довольно пустое. Нажав на кнопку вызова проводника и заказав ему чай с лимоном, я отказался присоединиться к игре, в которую весь день резались мои товарищи. Всё равно мои позиции были, пока я спал, безнадёжно разрушены и ловить в этой партии было особо нечего.
За окном постепенно темнело, а наш поезд, вырвавшись из очередного туннеля, резво покатил в сторону громадной, лениво плещущей волнами реки. Разумеется это был Дунай. Водного гиганта сопоставимых масштабов в регионе просто нет. Вскоре мы уже мчались по мосту и вот уже перед нашими глазами открылась береговая полоса. Я всматривался в него, пытаясь разглядеть хоть что-то в набегающей тьме и, внезапно, перед моим внутренним взором возникли громадные багровые слова “ПУСТЫННЫЙ БЕРЕГ. ПРИЧАЛИТЬ НЕЛЬЗЯ”. Одновременно тот же самый голос как будто рявкнул мне эти слова в оба уха. Мои коллеги тем временем пялились в экраны своих коммуникаторов, так что, судя по всему, их не зацепило. На моих часах, автоматически подстроившихся к смене часового пояса, было около 8 вечера, когда поезд вошёл в крытый вокзал и, звякнув какими-то металлическими деталями, встал.
Споро собравшись, наша развесёлая команда двинулась на выход. Что, конечно, мне сразу бросилось в глаза – так это активнейшее использование Разметки. В отличие от Москвы, где её элементы хотя и попадались постоянно, но не мельтешили, здесь мне временами было тяжело отличить реальность от её разметки – настолько плотно переплетались указатели. Вплоть до того, что перед всеми аборигенами, находившимися на платформе, реяли разметочные “бейджики” с именами, написанными, кажется, на итальянском языке. Аборигены были одеты в основном по европейски, но, пока мы шли по перрону, нам пару раз попались персонажи, носившие нечто похожее на халат или длинное женское платье. Судя по виду, это был местный национальный костюм.
- Туника – отследив направление моего взгляда, пояснил Лумиэль.
- А ты уже здесь бывал что ли? – к слову сказать, туники я, по впечатлениям от исторических фильмов и компьютерных игры представлял несколько иначе
- Не, путеводитель прочёл, перед тем как сюда ехать, ухмыльнулся он в ответ.
Мы подошли к концу с платформы и, выбрав в стене, перекрывавшей выход с неё дверь с табличкой “для уважаемых иностранных гостей”, зашли внутрь. И только секундою позже я осознал, что табличку я прочёл как на родном языке – в то время как на самом деле это был ещё один разметочный знак.
Высокий уровень местных программистов разметки внушал уважение. Похоже, в России до такого непринуждённого расширения реальности как здесь пройдёт ещё достаточно много времени.
[Продолжение следует]
[Предыдущая глава]
27 Александр Солодов, вечер 18 июня, дорога, Лавриак
Поезд шёл ходко, но дорога вышла муторной. Часа через два после того, как я заснул, начались эффекты от неосмотрительно установленной ARX3064i. Беглая оценка кода софтины оказалась правильной. Я действительно начал видеть электромагнитные поля. Причём, что неприятно, сквозь закрытые веки. Проснувшись от разгорающегося всё сильнее свечения, я некоторое время пялился в бывшую темноту купе, пытаясь управлять новой способностью. Тусклые шнуры кабелей электропитания тянулись к погашенным лампам освещения на стенах, из-за окна маячила яркая полоса электровозных проводов, натянутых над параллельной колеёй железной дороги... И слабые, нежные облака кириллиановской ауры - вокруг Павла и Лумиэля. Разумеется, оно меня не удивило само по себе – то, что человек окружён слабым, но вполне устойчиво существующим электромагнитым полем известно уже лет сто. Пашкино свечение просвечивало вниз, сквозь полку на которой он лежал. Люмиэлево – простиралось над одеялом. Постепенно свет усиливался, что, естественно, означало лишь увеличение моей способности к восприятию. Потом я начал видеть какие-то серые и бурые облачка пыли, висящие в воздухе. Что мне не особо понравилось – концентрировались они, в основном, рядом со мной. Потом меня всё окончательно утомило, я сделал над собою усилие, перестал видеть электричество и уснул.
Почти весь день я промучился, периодически отмахиваясь от попутчиков и толком не просыпаясь, даже когда нас приходили теребить пограничники, таможенники, контролёры и бог весть ещё кто. Болезненное состояние отпустило лишь к вечеру, оставив вялость тела и отупение в мыслях. Нормальный на самом то деле, приход, для случая суёшь себе в организм всякую непроверенную биохимию. Бывает и похуже. Переместившись в сидячее положение, я мысленно пообещал себе больше так не поступать. Впрочем, я прекрасно понимал, что обещание это – довольно пустое. Нажав на кнопку вызова проводника и заказав ему чай с лимоном, я отказался присоединиться к игре, в которую весь день резались мои товарищи. Всё равно мои позиции были, пока я спал, безнадёжно разрушены и ловить в этой партии было особо нечего.
За окном постепенно темнело, а наш поезд, вырвавшись из очередного туннеля, резво покатил в сторону громадной, лениво плещущей волнами реки. Разумеется это был Дунай. Водного гиганта сопоставимых масштабов в регионе просто нет. Вскоре мы уже мчались по мосту и вот уже перед нашими глазами открылась береговая полоса. Я всматривался в него, пытаясь разглядеть хоть что-то в набегающей тьме и, внезапно, перед моим внутренним взором возникли громадные багровые слова “ПУСТЫННЫЙ БЕРЕГ. ПРИЧАЛИТЬ НЕЛЬЗЯ”. Одновременно тот же самый голос как будто рявкнул мне эти слова в оба уха. Мои коллеги тем временем пялились в экраны своих коммуникаторов, так что, судя по всему, их не зацепило. На моих часах, автоматически подстроившихся к смене часового пояса, было около 8 вечера, когда поезд вошёл в крытый вокзал и, звякнув какими-то металлическими деталями, встал.
Споро собравшись, наша развесёлая команда двинулась на выход. Что, конечно, мне сразу бросилось в глаза – так это активнейшее использование Разметки. В отличие от Москвы, где её элементы хотя и попадались постоянно, но не мельтешили, здесь мне временами было тяжело отличить реальность от её разметки – настолько плотно переплетались указатели. Вплоть до того, что перед всеми аборигенами, находившимися на платформе, реяли разметочные “бейджики” с именами, написанными, кажется, на итальянском языке. Аборигены были одеты в основном по европейски, но, пока мы шли по перрону, нам пару раз попались персонажи, носившие нечто похожее на халат или длинное женское платье. Судя по виду, это был местный национальный костюм.
- Туника – отследив направление моего взгляда, пояснил Лумиэль.
- А ты уже здесь бывал что ли? – к слову сказать, туники я, по впечатлениям от исторических фильмов и компьютерных игры представлял несколько иначе
- Не, путеводитель прочёл, перед тем как сюда ехать, ухмыльнулся он в ответ.
Мы подошли к концу с платформы и, выбрав в стене, перекрывавшей выход с неё дверь с табличкой “для уважаемых иностранных гостей”, зашли внутрь. И только секундою позже я осознал, что табличку я прочёл как на родном языке – в то время как на самом деле это был ещё один разметочный знак.
Высокий уровень местных программистов разметки внушал уважение. Похоже, в России до такого непринуждённого расширения реальности как здесь пройдёт ещё достаточно много времени.
[Продолжение следует]
